"...хочу рассказать подлинный материал, котрый я извлек копаясь в старом хламе. Нашел - и он очень подошел к моему новому роману. Вот произошла такая история, представьте себе. В конце 18 века молодой австриец, учитель истории и естественных наук, - под влиянием ли женщин, или военных оркестров, или патриотических речей - напялил на себя лейтенантский мундир и вместе с австрийской армией вторгся в пределы Италии, и завоевал ее. И остался там на службе со своей полуротой. И жил там замечательно - как завоеватель, на чужих виноградниках. И, наверное, что-то там себе позволял. Наверное. Но в один прекрасный день армия молодого Бонапарта ворвалась в Ламбардию и вышибла оттуда австрийцев вместе с нашим героем. Он в ужасе оттуда бежал. У него начался шок по этому поводу, и он решил, что французы преследуют его за какие-то его грехи. Он прибежал в Австрию, быстренько снял мундир и стал снова работать в школе, как вдруг узнал, что бонапартовы войска стоят на границе с Австрией. тут он понял окончательно, что они преследуют его. он снова надел мундир, отправился в австрийскую армию, и австрийская армия побежала прочь от французов. Но там была и русская армия, которая рядом с австрийской бежала прочь от французов. И на одном ночном привале русский генерал нашел этого несчастного, растерявшего своих солдат лейтенанта, пригрел его, накормил кашей. И тот ему сказал, успокоившись немножко, что "я - историк, и я прекрасно понимаю, что я избран Богом или высшими силаси единственным ответчиком за безобразия, бесчинства своей нации в чужих землях, на чужих огородах. И мне не страшно совершенно умереть - мне просто страшо испытать на себе тяжесть вот этой ответственности одному за всю нацию. И, - сказал он, - поверьте мне, что французы преследуют не вас - они бегут за мной. Если я сейчас пропаду, они перестанут вас преследовать". Ночью в суете он пропал. Маршал Мортье остановился на Дунае и перестал преследовать русских. Они долго на следующий день смеялись над злополучным лейтенантом. Генерал в аустерлице потерял ногу, вернулся в калужское имение свое и получил из Австрии отчаянное письмо от нового своего знакомого: французы его преследуют, и он просит его приютить в России. И генерал сжалился и приютит его. Тот приехал очень веселый. генерал говорит: "А я, знаете, думал, что я увижу несчастного человека, а вижу, что вы в очень хорошем настроении". Он говорит: "Да, но вы знаете, пока я ехал по России, я понял, что это возмездие - где-то там и никогда меня не настигнет. Такие пространства..." - сказал он. Он жил в имении этого человека, воспитывал его племянника. Он был очень милый, хороший, интеллигентный. Даже выучился русскому языку несколько. как в один прекрасный день вдруг узнал, что армия Бонапарта перешла Неман. Тут он понял уже окончательно, что они идут за ним, и что ему не миновать... И генерал, увидя его бедственное состояние, сжалился над ним и отправил его с обозом в Москву, подальше. И французы пришли туда. И оттуда уже - будучи в оккупации - он писал письма своему генералу на плохом русском языке. Вот надо почитать эти письма. Это замечательно. Но там в одном месте проявилась натура. Он пишет, что Наполеон всю Москву на такие коммуны, районы и в каждом районе учредил - из местных жителей - управление, и его выбрали в это управление,и в скобках он пишет - "статский советник". Это его очень волновало. Вот такой сюжет. Интересно, по-моему, не правда ли? Вот я его туда тоже приспособил."

Из выступления Булата Окуджавы. 1981 г.